Летчики на войне не погибают. Они просто не возвращаются из полета, так и оставаясь где-то там, в чистом небе, выше белых инверсных следов, в вышине, куда еще не поднялась ни одна машина. Нам хочется рассказать об одном из пилотов, погибшем в Чечне четыре с половиной года назад. Потому что его хорошо помним.

Нечасто ездят в загранкомандировки офицеры Внутренних войск. После возвращения домой майора Александра Непокрытых первый же встреченный офицер в эскадрилье поинтересовался:

- Ну, как ралли, как Монголия?

- Да нормально, летал, французов возил.

- Как турист, значит, покатался? - понимающе кивал собеседник. - Как же ты с ними по-французски говорил?

- Ну да, турист! Пыль, температура скачет и плоскогорье, две-три тысячи над уровнем моря, движки не тянут. Машины внизу, как тараканы, разбегаются: А говорить? Много ты в вертолете поговоришь? Жестами. Ткнули в карту. Палец вниз - посадка.

- Понятно, а командировочных много заплатили?..

"На чистом русском и без жестов"

Хорошо дома. "Лошадка" Ми-8 стоит зачехленная. С утра, да и до конца недели полетов не предвидится. Нет топлива. Борттехник Кирилл Лубянов в классе зарылся в тома журналов и формуляров, так и его такие же "технари" то и дело вопросами дергают. Парень он общительный, душа-человек. Но и его эти разговоры начинают доставать. А летчики подходят с утра на занятия, интересуются у командира:

- Ну, как там, за границей?

- Монголия... Французы... Пальцем вниз - посадка...

- Понятно, а командировочных много заплатили?..

Занятия нужны всегда. Казалось бы, чего летчика учить? Но цена ошибки может быть столь велика, что повторение не повредит. Даже для такого аса, как майор Непокрытых. И дело не в званиях. Просто в 1993 г., когда он пришел в смешанный авиационный полк особого назначения Внутренних войск, у него уже семь лет была квалификация военного летчика 1-го класса и опыт полетов над сопками и вулканами Камчатки. Через два месяца после перевода он уехал в свою первую боевую командировку на Северный Кавказ. И здесь, уже в войсках, стремился не на спокойную штабную работу, а дальше летать, летать, летать:

Подполковник перед началом занятий с командирами экипажей поздоровался с Александром.

- Ну как?..

- Да заплатили, заплатили и жестами, жестами общались...

И все смеются.

- Ага, жестами, - подполковник смеется вместе со всеми. - Они снова именно на тебя аж в правительство России заявку прислали, и на чистом русском, без жестов:

"Пора в Аэрофлот"

Вертолет летит над Чечней. Ни одного огонька в аулах и поселках. Днем при свете здесь изрытые окопами склоны и рваный, как зигзаг молнии, маршрут от воинской части к воинской части - так безопаснее. Но вот в темноте появляются огни. Пылают подожженные нефтяные скважины. Обычно их гасят, а эти оставили специально для летчиков, чтобы легче было ориентироваться, а днем, по дыму, определить, откуда ветер. "Северный" - аэропорт Грозного. Внизу у полосы останки разбомбленных самолетов. Обломки дудаевского лайнера с символикой Ичкерии, разбитые кукурузники. Здесь поворот и последние несколько минут лета до Ханкалы. Хватит "праваку" (помощнику командира), стажеру Саньке Пестову, рулить, надо брать управление на себя.

Наконец показались огни штаба группировки в Ханкале. Притушенные синие огни на крохотных бетонных пятачках. Вертолет под опытной рукой покрутился, сделал какой-то замысловатый боковой заход и, зависнув, аккуратно замер на колесах.

Худощавый, всегда спокойный и несколько меланхоличный лейтенант Александр Пестов только темноволосой головой покрутил. Остановились двигатели, летчики выключили приборы, вылезли наружу. В темноте едва угадывалась узкая дорожка из щебенки, по краям не по-зимнему жирная, липучая грязь. Коренастый борттехник Кирилл Лубянов уже снаружи "упаковывал" вертушку на ночь. Как всегда, действовал ловко и быстро.

- Ну что, стажер, - командир расправил крепкие руки и потянулся, - не похоже на Аэрофлот? Сколько сегодня посадок было?

- Не знаю, - пожал плечами лейтенант, - пятнадцать или семнадцать. В Аэрофлоте не больше дюжины по норме было. И обязательно садиться так, чтобы против ветра. А тут словно через дверь на площадку зашли и крутились как уж на сковороде.

- Да зайди мы, как положено, против ветра, в Ханкале бы все палатки посносило, - засмеялся майор. - Представляешь: мы садимся, а тут палатки летают, и народ с коек прямо в небо глядит. Инструкция?! Слава Богу, еще никто не сказал: "За раненым не полечу, у меня инструкция"... Ладно, столовая закрыта, пойдем, там у нас сало и консервы заряжены, хоть порубаем перед сном. Если повезет, и летать уже сегодня не придется.

По дорожке дошли до перрона - сколоченного из горбыля сарайчика на краю летного поля. Здесь командир свернул и уверенно зашагал на КП, а борттехник с помощником двинули в палатку летчиков готовить нехитрый стол.

- Ну что, стажер? Загонял наш командир? - Спросил кто-то с дальней, теряющейся в темноте койки.

- Да нет, - Пестов пожал плечами. - Просто непривычно, на гражданке так не летают. А почему "наш"?

С койки поднялся и подошел майор в летном комбинезоне, поставил кружку рядом с закипающим чайником.

- Так Непокрытых и меня вывозил когда-то. Уселся в кабине на правую "чашку", книжку достал и стал читать. "Вези", - говорит. Знаешь, как некоторые, и сам за ручку держится, и чуть что - так тебя обложит, хоть спрыгивай на лету. А он спокойно страницы листает, но чуть что... Спокойствие олимпийское.

- Марафонское, - поправил борттехник, нарезая хлеб, - командир же марафонец. Дома на соревнованиях бегает. Все наши только удивляются. С парашютом прыгает, хотя большинство летчиков это ох как не любит. Да и здесь. Однажды сплю, так мало того, что день перед этим летали, еще снится, что летим, и лопасть по обшивке молотит: Дурацкий такой сон. Просыпаюсь, весь в поту, и слышу удары мерные где-то рядом. В темноте голову из палатки высунул, а командир лист фанеры на грязь положил и на месте бежит.

Полог палатки отогнулся, неторопливо зашел Александр Непокрытых. Бросил на койку планшет, шапку, аккуратно пригладил темно-русые с рыжиной волосы и подсел к столу.

- Ну, вроде на сегодня действительно все, - он оглянулся вокруг, - даже дерева нет, постучать чтобы! А завтра погоду обещают.

- Лучше не надо погоды, - не согласился борттехник, дуя на кружку с горячим чаем. - Ну ее, погоду! Выспаться бы.

- Командир, - Александр Пестов сложил правильный "летчицкий" бутерброд, так, чтобы с горочкой, - а вот командировка на ралли: Как Монголия, и как вы с французами объяснялись, и еще командировочные:

Палатка грохнула хохотом, борттехник аж подавился и расплескал чай. Когда все успокоились, Непокрытых, махнув рукой озадаченному стажеру, взял кружку и подсел к столу.

- Да ладно вам. Лучше расскажу, как пришлось пилотов "Боингов" везти. Гонку закончили в Стамбуле. Ну и надо было назад из Турции вертушки перегнать. Прямого ходу до Анапы километров восемьсот, но это если через море лететь. И еще, полет через границу, нужно по-английски с диспетчером общаться, иначе не выпустят. Мы-то, понятно, только по-русски можем, еще командный понимаем, а вот "спикать", да еще в эфире, тяжеловато. Но оказалось, что в Стамбуле наши русские пилоты-международники скучают. Им и домой охота, и стыдно как-то на вертолетах лететь, да еще турки головами крутят, что не летал еще никто через море на вертушках.

- С трудом наших коллег из большой авиации уговорили, - продолжает майор. - На полосе раскрутились, "добро" на взлет есть. Я и спросил, успел ли парень документы в целлофан запаять. "Это зачем?" - кричит он. Ну как, говорю, если рухнем, так чтоб тело опознали: Он к двери, а внизу уже волны, барашки беленькие: Когда приземлились в Анапе, эти ребята, не дожидаясь прихода таможенников, бегом слетали в аэропорт, чтобы отметить посадку. А нам что? Мы привычные...

Ветер качал лопасти стоящих на площадках машин. Часовой ходил в своем тулупе по краю поля. Скоро, через пару часов, начнет светать. Но сон после дня трудной, нервной работы не шел.

- Ну что? - командир за стажером вышел из палатки. - Две тысячи часов у тебя есть, постреляешь, поднатаскаешься, в командирское кресло сядешь. Как тебе первая командировка?

- Да ничего, - пожал тот плечами, - а у вас какая?

- За две войны девятнадцатая. В марте сорок пять стукнет, уже и завязывать пора, в министерство зовут. Или в твой Аэрофлот надо переходить, да вот Сереге, сыну, в институте плату за семестр подняли, надо зарабатывать. Ну, пойдем, выспаться все же следует.

Прерванный полет

Утром 27 января 2002 г. стоял туман, сырость пропитала палатку. Но какой-никакой ветер теребил грязный полосатый колдун на шесте у летного поля, обещая разогнать туман.

- Кого везем? - подскочил с койки Александр Пестов. - Кирилл уже готовить машину пошел.

- Гаридова. Есть такой генерал, не слышал?

- Нет. Я за свои две тысячи часов только гражданских генералов возил...

- Ну, так привыкай. А с Николаем Петровичем мы сегодня твою норму в дюжину посадок точно перекроем.

Командир только закончил осмотр вертушки, когда с бокового входа на летное поле прошел генерал со спецназовцами охраны. Были там еще военные в чинах. Но для летчиков и генералы - пассажиры. Прогрели и запустили первый двигатель. Ручку - на "малый газ". Включили прогревать второй. По секундомеру у борттехника Кирилла Лубянова минута до его запуска, чтобы еще раз выскочить, обежать вокруг и осмотреть дрожащую машину. Он запрыгнул в вертолет, затащил трап и захлопнул дверь. В кабине примостился на брезентовое сиденье между креслами летчиков.

- Командир, осмотр проведен. Борт - порядок. Дверь закрыта.

Александр Пестов оглянулся в салон. Пассажиры сидели спокойно. Непокрытых ввел взлетный режим - повернул ручку вправо. До посадки ее трогать не будут. Вертолет поднялся и, наклонив лобастую голову, пошел на север от Ханкалы.

Погода все никак не разгуливалась. Небо было хмурым, идти приходилось на небольшой высоте. Зато земля - вот она, рядом. Солнце встанет огненным шаром, и будет тень. Побежит впереди, как бежала над полями и пологими холмами средней полосы, курящимися вулканами Камчатки, по каменистым безжизненным пустыням Монголии и здесь, над зимней Чечней. Побежит так близко, что стоит лишь качнуть от себя ручку управления - и сольешься с тенью.

А где-то в вышине, наверное, в чистом небе чертят белым самолеты.

Взгляд командира еще отметил на карте "н.п. Коби", когда так похожий на солнце огненный шар, оторвавшись от земли, понесся навстречу вертолету...

Тогда погибли 14 человек. Среди погибших - начальник Главного управления внутренних дел по Южному федеральному округу генерал-лейтенант Михаил Рудченко и первый заместитель главнокомандующего Внутренними войсками генерал-лейтенант Николай Гаридов....