Погиб Игорь Ткаченко. Небесный ас, человек-легенда, начальник 237-го гвардейского Центра показа авиационной техники ВВС России.

Трудный, жесткий, он был из тех, кто не клевал с руки.

Он провел в небе больше 2300 часов, поднимался к стратосферным высотам, слышал в наушниках голос истории, чувствовал, как в моторе поет реактивная воля.

Игорь Ткаченко возглавлял единственное пилотажное подразделение в мире "Русские витязи", которое выполняло высший, групповой пилотаж на тяжелых истребителях. Его время было спрессовано: на высоте по-иному дышалось, по-иному билось сердце. Он пикировал вертикально вниз со скоростью 300 метров в секунду. Вращал вокруг себя небо.

Репортер "МК" несколько лет назад готовила материал о пилотажной группе "Русские витязи". Сегодня она вспоминает, каким был день, проведенный с заслуженным летчиком России полковником Игорем Ткаченко.

"Пеший по-летному"

Я была допущена в святая святых - учебный класс, где шла предполетная подготовка. И увидела, как летчики-асы "летают" на земле.

Пять ладоней выстраивались клином, на минуту застывали в ожидании, при команде "снижаемся до высоты 100 метров" разворачивались боком, "ложились на крыло" и начинали пикировать вниз...

Ведущий пилотажной группы Игорь Ткаченко коротко объяснял: "Моделируем полет, по-нашему - "пеший по-летному". Поднятая ладонь - это истребитель. Летчики стоят на том месте, где будут стоять в воздухе в строю".

После прохождения обязательного медицинского обследования пилоты облачились в ярко-синие комбинезоны. На груди у каждого - герб, эмблема пилотажной группы и нашивка с именем и званием. Ткаченко на ходу бросил: "Обмундирование из негорючих материалов сшила фирма, которая конструировала скафандры космонавтам".

В сопровождении рыжей дворняги Тайсона мы шли по бетонке Кубинки, где были выстроены в ряд сверхзвуковые Су-27. Каждая "сушка" была опоясана сине-красно-белым российским флагом, на хвосте - расходящиеся веером лучи солнца.

У Игоря Ткаченко в руках - шлем, перчатки, кислородная маска. Поверх комбинезона надет противоперегрузочный костюм, который он назвал боевыми штанами. Не задирая нос он растолковывал: "Костюмы надеваем, чтобы уменьшить перегрузки, которые в групповом пилотаже могут достигать 6 единиц. В "штанах" обжимаются мышцы ног и пресса - в результате уменьшается отток крови от головы, а значит, уменьшается и риск потерять сознание".

Я допытывалась, суеверны ли летчики. И Ткаченко объяснял, что не бывает позывных, оканчивающихся на число 13. Нет самолетов под этим номером. 13-го числа стараются не летать. Никто из летчиков не будет фотографироваться перед полетом, считается, что "земля может притянуть". Про последнюю смену на аэродроме говорят "крайняя".

Особый талант летать в группе

Я видела, как первая "сушка", вздрагивая, тронулась с места. Техник в форменном берете "благословил" пилота - подпрыгнул и дотронулся до серебристого крыла.

Я уже знала, что эта традиция сохранилась с тех времен, когда самолеты имели хвостовое рулевое колесо - так называемый костыль, которым управлять было достаточно сложно. Техник помогал выруливать пилоту, держась за крыло.

На взлетной полосе выруливающего Игоря Ткаченко провожали выстроившиеся в шеренгу техники и механики - те, кто готовил истребитель к полету. Летчик, в свою очередь, "приветствовал" - поднимал на "сушке" тормозной щиток: "все нормально". Это неизменный ритуал, которому следуют и техники, и пилоты.

На запуск каждого Су-27 уходило не более трех минут.

А потом прямо над нашими головами началось светопреставление. Пятерка Су-27 вычерчивала единым монолитом в воздухе петлю Нестерова, косую петлю в "стреле", "колокол" на встречных курсах, роспуск "тюльпан", групповую "бочку". Пять стальных гигантов вращались одновременно в одной плоскости… Вынырнув из облаков, пирамида истребителей начинала почти бесшумно снижаться, а через несколько минут обрушивала на нас обвальный грохот форсажа.

На посадку истребители заходили с интервалом в семь минут. А с аэродрома летчики шли неизменно все вместе. Одним словом, команда.

Комбинезоны были на пилотах - хоть выжимай, сами - как из-под душа.

Игорь Ткаченко откровенничал: "Выступление в авиашоу - это творчество, художественное произведение! Каждая фигура - это ум, способности, чувства, эмоции, интуиция каждого из нас. Только летчики знают, насколько сложно стоять на Су-27 в групповом интервале "3 метра на метр" при высоких скоростях - до 800 км в час, а нужно еще выполнять маневры… Тут перемешано все - колоссальная отдача энергии, натянутые нервы, накал страстей, азарт…"

К своей машине он относился как к живому существу. В физическом и духовном смысле считал ее своим продолжением. Если были какие-то механические проблемы, Ткаченко, кивая на самолет, говорил: "Немножко приболел".

Тогда же ведущий пилотажной группы признался, что попасть в их команду всегда было непросто. Мало сдать экзамены по аэродинамике, авиатехнике, по физической подготовке, быть летчиком первого класса и успешно пройти контрольный полет. "Нужно иметь особый талант летать в группе, быть коммуникабельным человеком и… иметь чувство юмора", - делился Ткаченко.

"Нормальное состояние летчика - стресс"

Потом был "разбор полетов". Оценивая работу "собратьев по крылу", Ткаченко не врал, поскольку понимал - жизнь каждого из них зависит от стоящего рядом в строю.

А потом за чаем вспоминал, как осенью 91-го "Витязи" побывали в Великобритании. Зрители, завороженно глядя в небо, повторяли: "Русские идут!.."

На авиабазе "Скэмптон" наши пилоты взяли на борт в качестве вторых пилотов летчиков из группы "Ред Эрроуз". "Когда англичане подержали штурвал истребителя, почувствовали, какой Су-27 тяжелый в групповом пилотаже, они сказали: "Мы, наверное, это тоже смогли бы сделать, но только… за очень большие деньги!" - рассказывал Игорь Ткаченко.

У нас же было время, когда не хватало керосина, суперпрофессионалы получали сущие копейки и, чтобы содержать семью, занимались по вечерам и ночам частным извозом. Но никто не жаловался, ибо "настоящая жизнь у летчиков бывает только в небе…"

Игорю Ткаченко довелось полетать на огненно-красных английских "Хоках" и на истребителях-бомбардировщиках "Ягуар". А однажды на авиабазе "Эбботсфорд" канадские летчики поспорили с "Витязями", что, несмотря на наш прекрасный пилотаж, Су-27 как истребитель уступает их самолету CF-18 "Хорнет". Чем закончится спор, наблюдали двести тысяч зрителей. Выполняя вираж в паре, два самолета шли нос в нос, но вскоре Су-27 опередил "Хорнет" и зашел ему в хвост. Тренировочный бой был выигран! Проигравшие канадцы выставили, как уговаривались, два ящика пива.

"Эмоции хлестали через край! - вспоминал Игорь Ткаченко. - После особо удачных выступлений наши техники-ветераны забирались к нам на стремянку, плакали, как пацаны, и повторяли: "Мы их сделали! Сделали!.."

В откровенной беседе командир "Русских витязей" признался, что, как и многие летчики, он… не любит прыгать с парашютом.

"Самолет надежен, ты сидишь внутри железного каркаса, а парашют - это всего лишь тряпка", - говорил Ткаченко. Тогда же вспомнил бывалого десантника, с которым пришлось однажды лететь на гражданском борту: "Когда мы начали снижаться, он весь побледнел, вцепился мертвой хваткой в подлокотники кресла… Имея за плечами более 500 прыжков, он ни разу не приземлялся вместе с самолетом".

Посвящая меня в тонкости "небесной философии", Игорь Ткаченко заметил, что "нормальное состояние летчика - стресс". Поэтому к сорока годам каждый из пилотажников собирает целый букет профессиональных болезней. У многих нелады с позвоночником, больные желудки, дальнозоркость.

"Лежат, как и летали, бок о бок"

А потом наступил, по определению командира "Витязей", момент истины: мы пошли на кладбище села Никольское вблизи Кубинки, где покоились летчики пилотажной группы Борис Григорьев, Николай Гречанов, Николай Кордюков, Александр Сыровой. Они погибли 12 декабря 1995 года при заходе на посадку для дозаправки топливом на вьетнамском аэродроме Камрань. Официально считалось, что они столкнулись с горой из-за сложных метеоусловий, но Ткаченко добавил: "Из-за безобразной организации полетов. Все было рассчитано на русский авось. Как мы летали, нельзя было летать. На перелетах, случалось, топливо было на исходе, а рядом не было ни одного аэродрома… В эфире нам говорили: перейдите на ту или иную частоту, свяжитесь с таким-то пунктом - а мы не могли изменить частоту радиостанции ни на десятые, ни на сотые доли, она у нас была фиксированная".

"Витязи" получили международную навигацию, когда ребят не стало.

"Лежат, как и летали, бок о бок…" - говорил Ткаченко. На мраморных постаментах я видела улыбающиеся лица, у каждого в руках шлемофон. За спиной слышала: "Большую часть времени они проводили в летной форме".

Рядом с погибшими в Камрани летчиками был похоронен еще один пилотажник - полковник Сергей Климов.

"Летал на "пятнадцатом" борту. Его не стало весной 2002-го. Сереже было только сорок, рак изъел его изнутри", - тихо говорил Ткаченко.

Когда хоронили Сергея Климова, по традиции хотели провезти по взлетной полосе Кубинки, но она была перегорожена: шел ремонт. Тогда гроб подкатили прямо к его именитой "пятнашке".

***

После выхода материала про пилотажную группу "Русские витязи" мы с Игорем Ткаченко созванивались еще несколько раз. Я знала, что полковник отдал своего сына в авиацию. Он пошел по стопам отца - учился в Краснодарском высшем военном училище. Игорь мечтал взять его к себе в Кубинку, летать в паре.

Пары не получится. Игорь Ткаченко разбился.

Он так не любил прыгать с парашютом. Взлетел и не приземлился.

Теперь я вспоминаю его пророческие слова: "У пилотажной группы в Никольском свое кладбище".Трижды в году несколько поколений "Русских витязей" собираются вместе: 5 апреля - в день рождения эскадрильи, 12 декабря - в память о трагических событиях в Камрани, 29 мая, когда остановилось сердце летчика-аса Сережи Климова. Никто никому не звонит, не напоминает. В 11 утра на кладбище приходят и ветераны, и молодые летчики - помянуть лежащих здесь "Витязей", те, кто считает себя "Витязями ".

Теперь в этот скорбный список добавилась еще одна печальная дата - 16 августа....