Вчера Межгосударственный авиационный комитет (МАК) обнародовал итоговый отчет о расследовании катастрофы польского Ту-154М под Смоленском в апреле прошлого года. Итоговый документ мало чем отличается от предварительного варианта - в нем по-прежнему утверждается, что трагедия, в которой погибли 96 человек, включая президента Польши Леха Качиньского, произошла только из-за неподготовленности польских пилотов и оказанного на них давления со стороны чиновников, настоявших на посадке в сложных метеоусловиях. Представители польской стороны полагают, что к роковом рейсу были не готовы обе стороны, и собираются доказать это в ходе собственного расследования.

На состоявшейся по случаю завершения расследования пресс-конференции председатель МАК Татьяна Анодина подчеркнула, что разбирательство с обстоятельствами катастрофы велось в тесном взаимодействии с польскими коллегами, которое она даже охарактеризовала как "беспрецедентный" в истории авиарасследований случай. В работе, по словам госпожи Анодиной, участвовали и представители США, в которых были произведены установленные на разбившемся Ту-154М навигационная система FMS и система предупреждения об опасном сближении с землей TAWS.

Как рассказала госпожа Анодина, польские технические эксперты - 24 человека во главе со специальным уполномоченным правительством Польши полковником Эдмундом Клихом - с первого дня расследования были допущены ко всем его материалам и поддержали выводы российских коллег. Однако 17 декабря прошлого года в МАК, передавший к тому времени предварительный отчет о причинах катастрофы в Польшу, поступили замечания от руководства ВВС этой страны, которое фактически заявило о своем несогласии с результатами работы комиссии (замечания к 220-страничному отчету составили по объему 150 страниц).

После получения замечаний подчиненным госпожи Анодиной, по ее словам, пришлось работать "без выходных и праздников, включая Новый год и Рождество". В итоге после учета всех польских замечаний и "рассмотрения по существу" комментариев производителей систем FMS и TAWS был создан так называемый окончательный вариант отчета, который вчера был повторно передан представителям Польши и в этот же день обнародован.

Как было установлено экспертами, Ту-154М президента Польши Леха Качиньского, перевозящий правительственную делегацию из Варшавы на траурные мероприятия в Катынь, должен был приземлиться 10 апреля 2010 года около 11 часов в аэропорту Северный. Однако после того как польский борт пересек границу с Белоруссией и попал в зону ответственности российских диспетчеров, экипажу сообщили по радиосвязи, что Северный не может принять его. Над Смоленском в то утро нависли плотные низкие облака, сквозь которые невозможно был разглядеть огни посадочной полосы, а современной навигационной системой ILS, позволяющей самолетам садиться в автоматическом режиме, военный аэропорт, имеющий кодовое обозначение "Корсаж", оборудован не был.

Узнав о том, что командир борта PL101 свободно говорит по-русски, смоленский диспетчер передал ему: "На "Корсаже" туман. Видимость 400 метров. Условий для приема нет". Однако польский самолет продолжил движение к Смоленску. Эксперты МАК, как выяснилось, не только детально изучили развитие нештатной ситуации на борту Ту-154М, но даже реконструировали последний полет президентского борта в неком подобии мультфильма в формате 3D, который показали на большом экране. В роли комментатора выступил глава технической комиссии МАК Алексей Морозов - вооружившись лазерной указкой, он постоянно останавливал воспроизведение, комментируя происходящее на экране.

Как следует из фильма, после разговора с диспетчерами командир переключился на другой радиоканал, связавшись с экипажем другого польского правительственного самолета - Як-40, перевозившего членов той же делегации рангом пониже и благополучно приземлившегося на Северном двумя часами раньше. По мнению российских экспертов, пилот Як-40 внес свою лепту в трагедию, сообщив коллеге, что погодные условия на "Корсаже" действительно тяжелые, но попробовать посадку можно. После разговора с ним командир Ту-154М Аркадиуш Протасюк снова связался с диспетчером Северного и запросил так называемый пробный заход вместо того, чтобы сразу уходить на Витебск или Минск.

Решение, видимо, нелегко далось пилоту Протасюку. Как установили эксперты, польский летчик, хотя и обладал высокой квалификацией, не имел возможности постоянно "поддерживать форму" в экстремальных ситуациях, например, совершать посадки вручную в сложных погодных условиях. Другой проблемой пилота, как установили уже психологи, была его неспособность отстаивать собственную точку зрения среди подавляющего большинства. Иначе говоря, летчик любыми способами старался избегать конфликтов. В итоге, после того как в кабину поочередно зашли директор дипломатического протокола МИД Польши Мариуш Казана и главком ВВС Польши Анджей Бласик, оказавшийся к тому же в состоянии легкого подпития (в крови погибшего генерала было обнаружено 0,6 промилле этилового спирта), и дали экипажу понять, что уход на запасной аэродром будет политически неверным, командир Протасюк, как полагают эксперты, пережил тяжелое нервное потрясение.

Оказавшись в состоянии стресса, пилот начал совершать одну ошибку за другой. Подлетев к Смоленску, он получил разрешение от руководителя полетов только на снижение до стометровой высоты принятия решения с обязательным уходом на второй круг в том случае, если на этом уровне не будет видна земля. "Посадка дополнительно", - предупредил диспетчер, давая таким образом понять, что разрешение на приземление нужно будет запрашивать у него повторно. Однако пилот Протасюк, подтвердив получение команды словами "Так точно", на самом деле, видимо, уже все для себя решил.

Посадку польский летчик начал совершать в полностью автоматическом режиме, доверив автоматике управлять положением машины в пространстве и тягой двигателей, что стало, по мнению экспертов, его первой ошибкой. В аэропортах, не оборудованных точными системами посадки, на которые может сориентироваться навигационное оборудование самолета, выстраивать траекторию посадки разрешается только вручную. Как следствие, в начало наклонной посадочной прямой-глиссады Ту-154М не вписался, оказавшись значительно выше. Чтобы скорректировать ошибку, экипажу пришлось задать машине скорость снижения порядка 8 м/с, вдвое превышающую разрешенную. Роковую роль в трагедии сыграли и данные высотомеров самолета, показывающих экипажу высоту летящей машины. Радиовысотомер, фиксирующий расстояние до земли по отраженному сигналу, дал недостоверные показания из-за глубокого лога, расположенного под траекторией снижения. Барометрический же высотомер, ориентирующийся на изменение атмосферного давления с набором высоты, кто-то из членов экипажа случайно сбил сам, выставив на нем нормальное давление 760 мм ртутного столба вместо реальных 745 мм.

Пилоты, как полагают эксперты, должны были обратить внимание на огромную вертикальную скорость и путаницу с высотами. Наконец, они, как установили специалисты, проигнорировали неоднократные голосовые предупреждения системы TAWS, сообщавшей об опасном сближении с землей, а на последнем этапе "кричавшей" им "Pull up!" ("Тяни вверх!"). Однако им, видимо, было не до приборов и предупреждений - они смотрели не на пульт управления, а в лобовое стекло, рассчитывая увидеть землю, скрытую под плотным слоем облаков. Когда земля, наконец, показалась, было уже поздно - задев крупную березу, машина с оторванным левым крылом перевернулась вверх колесами и врезалась в землю.

Показав и прокомментировав последние минуты полета борта N 101, эксперты выслушали вопросы, которые задавали в основном польские журналисты. Их смысл сводился в целом к тому, какие именно возражения польской стороны были учтены в отчете и почему "беспрецедентно взаимодействовавшие" с россиянами польские коллеги не присутствуют на отчетной пресс-конференции. Вопрос о внесенных поправках был задан в разных вариациях раз пятнадцать, но ответа на него так и не прозвучало - эксперты отделывались общими фразами.

Можно предположить, что предметом спора был вопрос поляков о роли диспетчера аэропорта Северный в происшедшей трагедии. Напомним, что руководитель полетов, как полагают в Польше, мог бы закрыть аэропорт для президентского борта. Кроме того, работник "Корсажа" фактически дезинформировал экипаж, постоянно заявляя ему по радиосвязи о том, что машина находится "На курсе и на глиссаде". В окончательном докладе роли диспетчера была отведена целая глава. Как говорят российские эксперты, руководителю полетов можно было бы предъявлять претензии лишь в том случае, если бы в его смену разбился российский пассажирский самолет, экипаж которого, согласно внутренним инструкциям, подчиняется диспетчеру. В случае же захода на посадку международного, к тому же правительственного борта, решение о посадке принимает только его командир, а диспетчер, выполняя его требование, лишь докладывает экипажу метеообстановку и обеспечивает свободную полосу. Недостоверные же заявления руководителя полетов о положении снижавшейся машины в пространстве, по мнению специалистов, тоже объяснимы - сотрудник наземной службы "видит" самолет не с точностью до метра, а в неком довольно широком "коридоре", из которого борт N 101 действительно не выходил. Предполагается, что точный расчет траектории делает экипаж, ориентируясь на собственное навигационное оборудование, а диспетчер только помогает ему.

Комментируя замечания поляков, эксперты отметили, что все они носили в основном не технический характер, а были "направлены на установление ответственности" россиян, связанных с организацией полета. По мнению экспертов, это противоречит цели расследования, которое выполнялось для установления причин катастрофы, а не для определения ее виновников. Ответственность за катастрофу, по мнению МАК, должны определить польские и российские правоохранители. Как пояснил официальный представитель СКП Владимир Маркин, после изучения отчета МАК следствие назначит авиационно-техническую судебную экспертизу, допросит свидетелей и проведет другие следственные действия, по результатам которых будут установлены причины катастрофы и лица, виновные в этом происшествии.

Комментируя окончательный отчет МАК, лидер польской оппозиционной партии "Право и справедливость" и брат погибшего президента Ярослав Качиньский заявил, что этот документ, который "без всяких доказательств возлагает всю вину на польских пилотов, является просто насмешкой над Польшей". Господин Качиньский опроверг, в частности, вывод МАК о том, что летевший в ТУ-154М президент через других чиновников мог оказать психологическое давление на пилотов, требуя посадить самолет. "У моего брата не было склонности к суициду", - отметил он.

В свою очередь, официальные представители польских властей выразили удовлетворение работой МАК. Как заявил глава МВД Польши Ежи Миллер, сам факт завершения российского расследования является поводом для "радости". По его словам, все замечания Польши были учтены, однако в окончательный доклад МАК вошли только те, которые носили технический характер. Министр заявил, что завершение российского расследования является "переходом к следующему этапу - выяснению обстоятельств, приведших к трагедии".

Выяснить эти обстоятельства, по мнению чиновника, удастся после завершения работы польских расследований, которые в ближайшее время напишут свой отчет о катастрофе. Как утверждает господин Миллер, уже сегодня можно говорить о том, что "обе стороны (Россия и Польша. - "Ъ") оказались не вполне подготовлены к этому рейсу"....