Студенты-угонщики читали литературу по пилотированию, учились пользоваться компасом и "отрепетировали" часть плана, слетав на самолете в Краснодар. Чем все закончилось, разбирался "АиФ-Крым".

Что-то около четырех или шести рублей стоил в 70-х билет на самолет из Керчи в Краснодар. Через пролив сновали маленькие самолеты, бравшие на борт всего нескольких пассажиров. Если те ценят время и не обременены серьезным багажом - лучшего варианта добраться до "большой земли" не придумаешь.

27 октября 1970 года в Керченском аэропорту к небольшому, похожему на стрекозу, самолету "Морава" подходили трое пассажиров. Двое парней как-то странно посматривали на незнакомого мужчину - то ли с раздражением, то ли с недоумением. Много позже стало ясно: тот просто стал неожиданной помехой в давно разработанном плане. "Третьего лишнего" вежливо пропустили вперед - чтобы он сел рядом с пилотом.

По морю не вышло

Очень может быть, что, сложись обстоятельства по-другому, то именно Крым открыл бы счет списку пассажирских самолетов, угнанных из СССР. Попытки захвата воздушных судов были и раньше, но первый успешный угон, осуществленный отцом и сыном Бразинскасами, произошел в середине октября 1970-го. На двенадцать дней раньше, чем угон самолета в Керчи.

Именно сообщение о небывалом для СССР происшествии заставило двух студентов из Крыма не отложить в очередной раз свой план, а, напротив, сдвинуть сроки вперед. Они примерно представляли, что на выводы из ЧП, переоценку мер безопасности для самолетов, уйдет какое-то время. И этим нужно воспользоваться.

…Взлетевшая  с Керченского аэродрома "Морава", оказавшись над проливом, "клюнула носом", затем сорвалась вниз, но потом выровнялась и… поменяла курс. На Турцию вместо Краснодара.

О том, что творилось в тот момент в самолете, позже стало известно со слов пилота Алексея Минченко и третьего пассажира, Юрия Дербенева - того самого, ставшего неприятным сюрпризом для двух молодых людей. На голове пилота вдруг оказался мешок из плотной ткани, а на Дербенева накинули веревку, примотав его к сидению. Летчику приказали "освободить штурвал", не пытаться сопротивляться. Нет, угонщики не собирались героически погибнуть в море - один из них умел водить самолет.

Самое интересное, что даже если бы тогда, у трапа самолета, их спросили: зачем нужно убегать в другую страну, вряд ли студенты, одному из которых исполнилось двадцать, а другому - двадцать один, смогли бы внятно ответить. Родители у будущего медика, третьекурсника Виталия Поздеева и Николая Гилева, который учился в керченском филиале Севастопольского приборостроительного института, были самыми обычными людьми. И, скорей всего, мамы и папы считали, что тем хватает материальных благ: сыты, одеты, есть возможность развлекаться - что еще надо? Собственно, у ребят - кстати. двоюродных братьев, было даже больше, чем у многих их ровесников: мотоцикл, радиоприемник, магнитофон…

За границу в то время выезжали немногие. И лишь некоторые из них имели более-менее адекватное представление о жизни в западных странах. А многим молодым людям жизнь по ту сторону границы казалась сплошным праздником.

Попасть за границу по турпутевке было нереально. Какое-то время Николай надеялся попасть в состав одной из океанографических экспедиций, Виталий ухитрился осенью 1969 года проникнуть на круизный теплоход "Армения", рассчитывая добраться до Турции. Но сошел на берег в Одессе из-за морской болезни. Позже уже вдвоем пробрались на другой "круизник" - "Украину", спрятались в ящике для плавсредств. Но сбежали после того, как один из матросов обнаружил это укрытие. Тогда решили добираться до Турции по воздуху.

У вас есть план?

План потребовал тщательной разработки. Студенты проложили курс от Керчи до Синопа, стали читать литературу по пилотированию, учились пользоваться компасом, который стоит в кабинах летчиков - на тот случай, если пилот попытается обмануть угонщиков. Николай даже "отрепетировал" часть плана, слетав на самолете в Краснодар.

Они даже подстраховались, заказав на 27 октября на выбранный рейс три билета: два на свое имя, а третий - на не существующего человека, который якобы должен лететь с ребенком. То есть, заняты должны были быть все четыре места - угонщикам важно было оказаться в самолете наедине с летчиком. Но в последний момент, когда выяснилось, что регистрацию прошли только два пассажира, на рейс продали билет еще одному, торопившемуся в Краснодар.

Импровизировали на ходу, благо веревки и нож, прихваченные с собой для "убеждения" пилота, были наготове. Пассажира спеленали, один из угонщиков взял было управление, но еле смог удержать машину - летчику пришлось подчиниться и взять курс на Синоп.

Приземлилась "Морава" на одной из военных баз США, на последних каплях горючего.

Сергей Бабич, диссидент, которого судьба позже свела с Виталием Поздеевым в исправительно-трудовой колонии, слышал от него самого, что испытали студенты сразу после приземления. Радость от удачно осуществленного плана сменилась изумлением: почему никто не бежит к самолету, не встречает? Почему нет любопытных? Они долго сидели в самолете, прежде чем выбраться на "бетонку", и потом еще пришлось ждать хозяев базы.

Конечно, свою "минуты славы" крымчане потом получили - "беглецам от коммунизма" турецкие газеты посвятили полосные статьи, о них написали заметки американские и европейские журналисты, упомянули западные радиостанции. Но ребята не были учеными, известными диссидентами, звездами сцены - для раскрутки долгоиграющей истории они оказались бесполезными. Их "рай" оказался далек от воображаемого, с шикарными женщинами и роскошными машинами: им стал лагерь для перемещенных лиц - бараки, охрана, ежемесячное скудное пособие. Однажды они пытались оттуда бежать - за что и провели ночь в карцере. Их навещали люди из разведки, выспрашивали о военных объектах, расположенных в Крыму. Они рассказали, что знали, но такая малость, видимо, не впечатлила спрашивающих.

Полгода беглецы ожидали в Турции виз в США, и в это время им передали письма от родных - с упреками, просьбами вернуться, уверениями, что Родина все простит. И они дрогнули. В ответном письме Виталий написал следующее:

Только здесь я понял, как велика Россия, только здесь понял, что значит остаться без Родины, без родных. Когда я жил дома, я не замечал ничего хорошего вокруг себя, видел только плохое, и вот дурная голова завела на страшное преступление, прощения которому быть не может...

Письма угонщиков, кстати, через три года были опубликованы в брошюре, посвященной проискам врагов с запада, сбивающих с пути советскую молодежь.

Крымчане решили вернуться. Им удалось добраться до советского консульства, сообщить о своем желании, и через десять месяцев после своего побега они снова пересекли границу. Судили их в Керчи, процесс был открытый. Свои 10 и 12 лет в ИТЛ они отбыли "от звонка до звонка". Конечно, хорошая профессия, карьера - все это стало невозможным.

На самолеты угонщики продолжали покушаться и в 70-е, и в 80-е, некоторые попытки оказывались успешными. Но "крымский угон" среди всех занимает особое место. Не только потому, что стал вторым в СССР - он оказался самым бессмысленным....